С июня этого года «Союз правых сил», позиционирующий себя как партия среднего и малого бизнеса, планирует ввести членские взносы, предполагаемый размер которых – от 100 в месяц до 500 рублей в год. По мнению экспертов, партийное пространство России давно живет по законам бизнеса. Не выдерживающие конкуренции партии вынуждены объединяться в «тресты», иначе им грозит поглощение «госмонополией».

В настоящее время у большинства российских партий обязательные взносы отсутствуют, только члены КПРФ по еще советской традиции обязаны ежемесячно отдавать партии 1% своего дохода, да казну «Единой России» партийцы ежемесячно пополняют на 2 рубля с каждого. СПС пойти на такие крайние меры вынудили огромные долги в 160 млн. рублей за думскую предвыборную кампанию. Впрочем, «правые» в своей беде не одиноки – все партии-аутсайдеры, не преодолевшие на выборах 3% барьер, должны будут рассчитаться со СМИ за публикацию агитационных материалов и показ предвыборных роликов. До 2 декабря этого года семь таких должников обязаны вернуть прессе от 150 до 170 млн. рублей. Кроме того, СПС и «Яблоко» распрощались с суммой избирательного залога в 60 млн. рублей – и средств на раздачу долгов у них нет. Как рассказал «НИ» член ЦИК Евгений Колюшин, если в течение полугода должники не рассчитаются, то СМИ могут подать на них в суд и «у партии арестуют счета». Кроме того, Центризбирком лишит их права на бесплатную агитацию на следующих выборах. «Юридически вопрос об их ликвидации стоять не будет, но без денег они и так не выживут», – говорит г-н Колюшин. Дабы избежать самоликвидации, должники всячески стараются пополнить свои счета. В СПС вводят членские взносы, а ранее им пришлось продать офис в центре Москвы. «От имени партии я говорить не буду, но мое личное мнение, что в гробу надо видеть все эти долги», – заявил «НИ» секретарь политсовета СПС Борис Надеждин. По его словам, никто не вернул партии деньги «за десятки арестованных агитационных тиражей» и требовать долг «за то, что она маленький процент получила, дико».

Партия «Яблоко» и вовсе на выборах пошла ва-банк. Не имея толстого кошелька, «яблочники» полностью использовали возможность так называемых бесплатных телеэфиров и газетных материалов на 170 млн. рублей. «Мы надеемся, что все-таки соберем деньги, сейчас вот развернули работу по сбору добровольных пожертвований и пытаемся привлечь спонсоров», – рассказал «НИ» зампред «Яблока» Сергей Митрохин.

Угроза банкротства, как дамоклов меч нависшая сегодня над оппозиционными партиями, в политике явление сравнительно новое – зато разорение не редкость в бизнесе. Впрочем, на грани банкротства наша оппозиция оказалась не потому, что не сумела как следует организовать свой «бизнес», просто, выражаясь языком экономистов, вся парламентская избирательная кампания проходила в условиях «несовершенной конкуренции», при которой «чрезвычайно затруднено вступление в рынок». Партии, участвовавшие в предвыборной гонке, были изначально поставлены в неравные условия, поскольку законом для них установлены разные требования. Значительную их часть отсеяли еще на старте – увеличение минимального количества членов партии с 10 до 50 тыс. человек, а также запрет на создание блоков и включение в списки представителей других партий не позволили им пройти регистрацию. В то же время политические силы, уже представленные в Госдуме, регистрировались автоматически и совершенно бесплатно.

Между тем непарламентским партиям пришлось столкнуться с «экономическими санкциями» в виде колоссального избирательного залога в 60 млн. рублей. Впрочем, некоторые предпочли не отдавать деньги, а собрать в свою поддержку 200 тыс. подписей. Но сегодня, воспользовавшись нормой закона о допустимых 5% брака в подписных листах, можно «завернуть» любой партийный список. Вхождение в политический «рынок» усложнило и повышение избирательного барьера с 5 до 7%. В таких условиях оппозиционные партии, по закону бизнеса, не смогли стать конкурентоспособными и соответственно «разорились». В бизнесе, правда, есть немало примеров, когда фирмам-банкротам удалось избежать претензий кредиторов. Например, в 1998 году, когда рухнул рубль, а правительство объявило дефолт, крупнейший московский банк «СБС-Агро», имевший свыше миллиона частных вкладчиков и около 1500 филиалов, был признан банкротом. Но он не сгинул, а вместе со всеми филиалами (но уже без долгов) был перерегистрирован и просуществовал еще довольно долго.

Аналогичным путем можно пойти и политикам, ликвидировав разорившуюся партию, с которой автоматически списались бы все долги, и затем создав из тех же людей новую. Однако руководство «политпредприятий» опасается, что данной схемой им воспользоваться не дадут. «Если мы ликвидируем свою партию, то другую нам точно создать никто не позволит. Возникновение новых партий сегодня не вписывается в планы власти, а уж тем более оппозиционных», – опасается Сергей Митрохин.

Впрочем, эксперты говорят об еще одной лазейке. Оставшиеся за бортом политического «рынка» банкроты, могут объединиться под единым названием на базе партии, не обремененной долгами. «Сейчас на правом фланге возрастет конкуренция, и в ходе этой борьбы и выявится лидер, вокруг которого и произойдет объединение демократических сил», – говорит «НИ» директор агентства политических и экономических коммуникаций Дмитрий Орлов. Подобным образом в бизнесе возникают тресты. Войдя в состав треста, предприятия теряют свою самостоятельность и руководствуются решениями управляющего центра. Взамен компании получают возможность сообща противостоять конкурентам.

Подобный «трест» под названием «Справедливая Россия» в 2006 году создали три партии – Жизни, Пенсионеров и «Родина». По отдельности все эти «предприятия» имели приличную кредитную историю, однако их не рассматривали в качестве серьезных конкурентов на политическом «рынке», но, объединившись, они прослыли как «вторая партия власти». Подобную операцию бизнесмены провернули в 2002 году, создав на базе «Северо-Западного GSM» компанию «Мегафон», в которую так же влились «Соник Дуо», «Мобиком-Кавказ», «МСС-Поволжье», и ряд других региональных сотовых операторов. До слияния эти предприятия не могли соперничать с такими сотовыми гигантами, как МТС и «Билайн», теперь «Мегафон» на данном рынке является третьим основным игроком. Проблема в том, что создавать «трест» наши демократы, скорее всего, не станут – речь об этом ведется уже с 2003 года, однако все попытки их объединения так ничем и не закончились.

Эксперты отмечают, что в политическом «бизнесе» есть и свои монополисты. В разных странах монополистом считается предприятие, имеющее исключительное право на осуществление какого-либо вида деятельности и занимающее 30–70% сегмента рынка. «Безусловной монополией в политике обладает «Единая Россия», – заявил «НИ» политолог Дмитрий Орешкин. Действительно, на минувших выборах партия в партийном «сегменте рынка» взяла 58% избирательских голосов. К тому же время от времени, подобно монополистам экономическим, «Единая Россия» поглощает мелкие партии, не выдерживающие конкуренции. Последней в 2006 году партией власти была поглощена Российская объединенная промышленная партия (РОПП). На реальном рынке так ведет себя госкорпорация «Газпром», являясь монополистом, она периодически «кушает» более мелкие нефтегазовые компании – такой нашумевшей сделкой было в 2005 году поглощение им корпорации «Сибнефть».

В политике некоторые партии-должники тоже не исключают, что дабы скинуть с себя бремя долгов, они вольются в финансово-обеспеченные политические «монополии». Сразу после выборов лидер Партии социальной справедливости Алексей Подберезкин заявлял: «Речь может идти либо о «Справедливой России», либо о «Единой России». Но пока никаких переговоров на эту тему еще не было – такие вопросы надо решать на съезде».

Между тем присутствуют на партийном «рынке» и своеобразные «рейдерские захваты». В бизнесе рейдерство происходит по принципу: «было ваше – стало наше» – точно так и в политике. В качестве примера можно привести Демократическую партию России. В свое время ее создали демократы «первой волны», потом она ушла в тень, но оставалась вполне дееспособной, пока ее не решил возглавить экс-премьер Михаил Касьянов. После этого у партии начались проблемы, а потом на внеочередном съезде партии бывшего премьера «забаллотировали» и на пост лидера партии избрали совершенно безвестного тогда Андрея Богданова, политтехнолога по профессии.

Впрочем, некоторые эксперты считают, что как такового партийного «рынка» в нашей стране и вовсе нет. «Партии сейчас не самостоятельные «предприятия». В бизнесе бывает, что на поверхности конкурируют друг с другом корпорации, но на самом деле они принадлежат теневым структурам и эта конкуренция просто спектакль для наивных людей – в политике то же самое», – говорит «НИ» директор Института проблем глобализации Михаил Делягин. По его словам, «предприятия» – «Единая Россия», ЛДПР и КПРФ управляются одной политической группой, «Справедливая Россия» представителями другой, а либеральные партии – СПС и «Яблоко» вообще перестали кем-то управляться извне и «поэтому перестанут существовать».

Кира Васильева

18 марта 2008

Новые известия